Опасность появления тирана есть везде, где власть не пользуется поддержкой народа и не способна решить экономические проблемы.

– Валерий Валериевич, кого из ныне правящих лидеров вы бы назвали диктатором?

– Я бы никого диктатором называть не стал. Мне больше нравится слово «тиран». Оно имеет более продолжительную историю и лучше описывает обсуждаемое нами явление.
Диктатор – это римский термин, которым обозначали чиновника с особыми полномочиями, назначаемого на ограниченный промежуток времени. Диктаторскими полномочиями могли наделить правителя в чрезвычайной ситуации. Как вы понимаете, чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер для их устранения. А «тиран» – это слово греческое. Оно древнее слова «диктатор». Тираническое правление возможно в самых разных ситуациях. Монарх может вести себя как тиран, демократически избранный правитель может вести себя как тиран, а бывают тираны, незаконным образом пришедшие к власти и столь же незаконным образом ею распоряжающиеся. Иными словами, тиран – это правитель, который правит, нарушая законы, нормы и обычаи своей страны. Он может прийти к власти легитимным путём, например, унаследовав её, но при этом вести себя незаконно. Или же захватить власть в результате переворота, но опять же править, нарушая нормы, принятые в его стране. С этой точки зрения, тирания – явление очень древнее. Поэтому мы можем её анализировать в исторической перспективе.

– Так кого же всё-таки можно считать сегодня тираном?

– Во-первых, это все те, кто пришёл к власти незаконно. Каждый, кто получил власть не в результате свободных выборов, если конституция его страны такие выборы подразумевает, – тиран. Но, например, для арабских монархий тираном будет какой-нибудь революционер, свергший правящего монарха. А бывает, как я уже сказал, что правитель, получив власть легитимным путём, начинает вести себя так, что настраивает против себя всё подконтрольное ему общество. Иллюстрацией здесь может послужить Непал. Недавно там произошла смена формы правления. Монархия была преобразована в республику. Случилось это из-за того, что последний король страны Гьянендра взошёл на трон при странных обстоятельствах, давших повод предположить, что он приказал устранить прочих претендентов на корону. А уже придя к власти, он начал царствовать так, что настроил против себя все слои подданных. За это Гьянендра и поплатился.

– Это классический вариант развития событий. А не привнесло ли новое время что-то особенное в этот вопрос?

– Специфической особенностью современности является то, что некоторые тираны имитируют своё законное избрание через фальсификацию выборных процедур. Что-то подобное имело место в Советском Союзе. Мы все знали, что раз в четыре года надо ходить на выборы, но при этом всем было понятно, что власть принадлежит не народу, ходящему к избирательным урнам, а небольшой и замкнутой группе партийных лидеров. Членов этой группы вполне можно назвать тиранами, поскольку выборные механизмы были для них всего лишь прикрытием, скрывавшим истинную природу их власти.

– Большинство сегодняшних тиранов начали править ещё в XX веке. А появятся ли новые тираны в XXI веке и если да, то где?

– Мне кажется, что тираны появляются периодически. Предсказывать что-то конкретное сложно. Но очевидно, что с наибольшей вероятностью тиран может прийти к власти в одном из так называемых несостоявшихся государств (failed state) в Африке или Азии. Везде, где власть не пользуется поддержкой народа и не способна решить экономические проблемы, есть опасность возникновения диктатуры. На территории СНГ мы можем видеть пример тирании в Грузии. Только она выглядит более современной и прилизанной, чем в африканских странах. Тбилиси ловко использует методы демократического фасадостроительства, но по сути власть сегодняшнего грузинского режима ничуть не легитимнее власти классической деспотии.

– Почему, на ваш взгляд, Россия недавно наложила вето на проект введения санкций против режима зимбабвийского диктатора Мугабе?

– Здесь речь идёт не о том, диктатор ли Роберт Мугабе или нет. Оснований для того, чтобы его таковым считать, хватает. И мало кто в России будет это оспаривать. Но при всем при этом, согласно уставу ООН, другие государства не имеют права вмешиваться во внутренние дела Зимбабве. Это суверенная страна, являющаяся членом Организации Объединённых Наций. И если бы Россия не наложила вето, то был бы создан опасный прецедент, который ещё сильнее расшатал и без того не слишком устойчивую, дышавшую на ладан систему международного права. Относительно недавно удар по этой системе был нанесён односторонним провозглашением независимости Косова. И тогда Россия делала всё, чтобы этого не произошло. Нужно трактовать этот шаг не как признак симпатии Москвы к Роберту Мугабе, а как попытку отстоять основополагающие принципы международного права.

– Муамар Каддафи долгое время был на Западе персоной non grata и считался диктатором. Но после того, как Ливия признала вину за взрыв самолёта над городом Локбери, на его диктаторские замашки стали смотреть сквозь пальцы. Может ли ещё кто-то из сегодняшних диктаторов повторить манёвр Каддафи?

– Каддафи очень удачно оседлал волну политики США по демократизации Большого Ближнего Востока. В ситуации, когда администрация Джорджа Буша ввязалась сразу в две военные авантюры – в Ираке и Афганистане, – для Вашингтона было очень важно показать, что есть в мире государства, готовые отойти от своей антиамериканской политики без принуждения к этому силовыми методами. Ливия выступила в роли такой образцово-показательной страны. Состоялась взаимовыгодная сделка. Каддафи важно было выйти из международной изоляции, в которой он оказался в начале 90-х годов, а Америке требовалось показать эффективность и рациональность своего плана демократизации Ближнего Востока. В то же время всем понятно, что никаких принципиальных изменений режим Каддафи не претерпел. Это всего лишь очередной пример того, как вольно может «вашингтонский обком», присвоивший право определять, какая страна является демократической, а какая нет, оперировать этими дефинициями.

Справка «Гудка»
Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) провёл социологический опрос с целью выявить мнение россиян о существовании в России угрозы демократическим преобразованиям. В опросе приняли участие 1600 респондентов в 46 регионах страны. Как показал опрос, 66% россиян полагают, что в стране наводится должный порядок и демократическим завоеваниям в России ничего не грозит. Напротив, 20% респондентов согласились с мнением, что в последнее время в России возникла угроза демократическим преобразованиям и существует опасность установления военно-полицейского режима. Затруднились с ответом 13% опрошенных. Отметим, что во время аналогичного опроса в 2005 году с первой точкой зрения согласились 46% респондентов, со второй – 32%.

Газета "Гудок"